— Очевидно, вы уже считаете, что мы дали согласие на ваш брак? — холодно спросил советник.

— Нет, я об этом не говорю.— Джералд по-прежнему обращался к миссис Тауэрс.— Более того, я приготовился скорее услышать отказ, чем согласие. Я был бы рад, конечно, получить согласие, но, вообще-то, это ничего не изменит.

— Черт возьми! — пробормотал советник.

Шанс Темпест закурил сигарету, внутренне посмеиваясь. Да, малый не из робких. Идя сюда, он знал, что его ждет, и старался предвосхитить возможные возражения, поставив крест на университете. Видимо, для него самым главным была Анна. Он шел напролом, не обращая внимания на ловушки, и поэтому сохранял независимость.

А Джералд продолжал, все еще обращаясь к старой миссис Тауэрс.

— Возможно, мадам, такое отношение покажется вам резким? В таком случае я прошу у вас прощения, мне не хотелось бы вас оскорбить. Но вы войдите и в мое положение: мне приходится бороться с неприязненным отношением ко мне со стороны семьи той женщины, которую я люблю, хотя она в том возрасте, когда имеет полное право сама решать свою судьбу.

— Прекрасно! — одобрила миссис Тауэрс.

-- Я считаю, что, объяснившись напрямик, мы выиграем время и сэкономим много эмоциональной энергии, с потерей которой почему-то никто не считается. Возможно, конечно, вы вознегодуете на меня. Но все же в душе согласитесь, что прошло то время, когда можно было распоряжаться судьбой Анны.

— Я уважаю ваши взгляды,— твердо заявила Ада Тауэрс.— Конечно, я могу говорить только от своего имени. Что касается чувств остальных, присутствующих здесь в данный момент, то их состояние точнее всего характеризуется словом «паника». Ну а я за сорок четыре года впервые слышала, чтобы человек разумно и бесстрашно, не боясь гнева олимпийских богов, выразил свои желания...

Джералд улыбнулся.

— Вы оказались точно такой, какой вас описывала мне Анна.

— Надеюсь, эта нелепая сцена скоро закончится? — бледнея от гнева, спросила Люси.

Шанс Темпест лениво поднял голову.

— Прежде чем расстаться, я должен добавить еще одну подробность. Сейчас были бы очень кстати свадебные колокола... Люси, вчера я имел удовольствие завтракать с вашим сыном и его женой.

Люси буквально остолбенела.

— Что он сказал? — обеспокоенно спросила миссис Тауэрс.

— Сказал, что вчера завтракал с вашим правнуком и его женой,— информировал ее Джералд.

Старая дама уперлась обеими руками в подлокотники кресла.

— Неужели Джеф женился?

— Да, на совершенно очаровательной девушке по имени Шарон. Она меня покорила,— с самым невозмутимым видом докладывал мистер Темпест.— Они женаты уже несколько дней, и Джеф просил меня узнать у вас, когда он сможет представить вам свою супругу.

— Невозможно! — воскликнула Люси, вздымая руки к небу.— Он не может жениться!

— Душечка, он уже женат,— улыбнулся неугомонный Шанс.

— Он не может жениться! — упорно повторила Люси.— Он несовершеннолетний. Вызовите нотариуса, отец!

Она повернулась к советнику.

— Пусть он примет меры, чтобы аннулировать этот брак!

— Напрасно. Ведь через несколько месяцев он повторит то же, что сделал сейчас, а весь этот скандал только вас рассорит.

— Он не может жениться! — глухо повторила Люси.

В одно мгновение исчезла вся ее красота, лицо исказилось, она истерично кричала:

— Он не может жениться! Ни сейчас, ни потом!

— Люси, ну что ты говоришь? — возмутилась Анна.

— Я смалодушничала... каждый день откладывала объяснение с Джефом. Мне нужно было, необходимо было рассказать ему правду об отце. Но мне не позволяла гордость... А я все тянула, мне и в голову не приходило, что Джеф способен на такую глупость...

— О чем ты говоришь?

— Отец Джефа, Рекс...— Люси глубоко вздохнула.

Шанс подумал: «Ага, теперь она уже стала Номером Один, актрисой».

А Люси продолжала:

— Рекс вовсе не погиб геройской смертью в Китае, как все считают. Он сознательно, понимая, что делает, врезался в горы... Самоубийство...

— Самоубийство? Но почему? — спросила Анна.

Теперь в голосе Люси звучали глубокие ноты великой трагической актрисы.

— Потому что он знал, что болен, что в недалеком будущем его ждет безумие. Да, да, наследственное, неизлечимое безумие!

В гостиной воцарилось глубокое молчание.

— Теперь вы сами видите,— дрожащим голосом произнесла Люси,— что Джеф не должен жениться.

И снова молчание, которое нарушил резкий, негодующий голос Ады Тауэрс:

— Глупости!

В этот момент тень убийства проникла в гостиную Тауэрсов, но никто ее не заметил, даже сам убийца.

Ч А С Т Ь  В Т О Р А Я 

За круглым столом в дубовом зале ресторана «Плаза» Анна Тауэрс сидела между Шансом Темпестом и Джералдом Брауном. Они вместе пришли сюда после неожиданной выходки Люси.

— За время работы в театре,— говорил Шанс,— я столько раз сталкивался с необходимостью изобразить на сцене кульминационный взрыв страстей, но ни разу еще не видел такой эффектной бомбы!

— Мы от этого только выигрываем,— покачал головой доктор Браун,— потому что милейшая Люси совершенно забыла о нашем существовании. Успокойтесь, дорогая,— сказал он, взяв ледяную руку Анны.— Лучше попробуйте этот «Мартини», он действительно превосходен.

— Самое ужасное в том, что мы не знаем, правда это или нет. Но она использует это против Джефа. Бедняга, мне его страшно жалко.

— Скажите, Джералд, сумасшествие может быть наследственным? — спросил Шанс, глядя поверх бокала на молодого врача.

— Как знать? Спорный вопрос. Послушать Люси, так все получается как в романах Бальзака. Могут быть повышенная возбудимость, склонность к истерии, но, главным образом, у детей, если их воспитывает мать. С этим я могу согласиться. Но это вовсе не физическая наследственность, а склонность. И только! Так что говорить о неизлечимом наследственном безумии — значит, просто извращать факты.

— Значит, Джеффри вовсе не осужден на безумие?

— Конечно нет. Разве что милейшая мамаша доведет его до такого состояния,— с натянутой улыбкой сказал Браун.

Шанс Темпест знаком попросил официанта наполнить им бокалы.

— Сам Джеф совершенно точно охарактеризовал положение вещей: Люси — специалист мешать другим получить то, чего у нее самой нет.

— А жена Джефа симпатичная? — спросила Анна.

— Чудесная! Молоденькая, влюбленная, искренняя.

— Где они?

— У меня, в коттедже в Нью-Каньон. Я предложил им провести там уик-энд и постараться хотя бы на это время позабыть о существовании Люси. Обещал съездить туда и доложить, как прошел «большой совет».

— Ехать туда с «голыми руками» не стоит,— сказал Джералд.— Прежде всего надо выяснить, как в действительности погиб отец Джеффри. Люди не кончают самоубийством из-за того, что их когда-то в будущем, возможно, ожидает безумие. Чтобы поверить в это, нужны либо точный диагноз компетентного врачебного консилиума, либо мозговые явления, подтверждающие, что заболевание прогрессирует. Так что, по-моему, нужно справиться в его эскадрилье, проверить все донесения о его гибели. Кто знает, может, удастся отыскать его полкового врача? Несомненно, сохранились люди, знавшие его семью. Я попробую добраться до военных архивов... Послушайте, Шанс, не знаете ли вы кого-либо, близкого к этой семье?

— Если бы я знал, с чего начинать!.. Анна, а вам ничего не известно о родственниках Рекса Хандлея?

— Только то, что он учился^ в Йеле, как и Джеф. Именно поэтому Джеф и избрал Йель.

— Тогда дело упрощается,— обрадовался Шанс.— У меня есть приятель в драматической школе университета. Он сможет посмотреть личное дело Рекса Хандлея.

— Только бы нам найти какие-то достоверные факты до того, как Джеф встретится с Люси,— сказал Джералд.— Придется немедленно браться за дело, чтобы не терять время.