— Если вы мне больше не доверяете...

— Все началось сначала? Если хотите, могу поклясться всем самым для меня дорогим, что я полностью вам доверяю. Поэтому начинаю с просьбы: не пускайте ко мне никого, кроме вашего друга — капитана.

— Его? — с ужасом воскликнула секретарша.

— Если меня не будет в кабинете, значит, я наверху. Когда вернусь, дам вам знать.

Он направился к доктору в кабинет.

«Честное слово,— подумал Шанс,— все словно помешались».

Повернувшись спиной к письменному столу Шанса, Джералд Браун стоял перед портретом Люси Тауэрс.

Шанс тоже посмотрел на него, и внезапно комната закружилась у него перед глазами.

С трудом добравшись до своего кресла, Шанс буквально упал в него, чувствуя, что его не держат ноги.

За несколько минут его отсутствия кто-то искромсал «парадный портрет» актрисы, изрезав его на куски...

 Ч А С Т Ь  Ч Е Т В Е Р Т А Я

Больше всего пострадало лицо Люси: его исполосовали вдоль и поперек, и обрывки холста длинными лентами свисали вниз. Но и на остальной части портрета красовалось множество дыр. Совершивший этот варварский поступок либо очень торопился, либо считал, что самое важное — испортить красивое, надменное лицо артистки.

— Полагаю, портрет был цел до того, как вы с Люси поднялись наверх? — спросил Джералд.

Видимо, доктора Брауна настолько потрясло увиденное, что у него немного дрожал голос.

Шанс только кивнул головой, ему перехватило горло, он не мог говорить. Дважды нажав на звонок, он вызвал секретаршу. Сияющая мисс Дженсон появилась в ту же минуту. Кризис миновал, настроение у нее поднялось.

Шанс молча указал ей на изрезанный портрет Люси. Мисс Дженсон вскрикнула точно собака, которой наступили на лапу.

— Мистер Темпест...— горестно прошептала она.

Шанс сам удивился спокойствию, с которым он говорил:

— Десять минут назад я поднялся к себе с Люси. Возможно, пятнадцать минут — не больше, Джейн! И портрет был цел... Кто сюда входил?

— Никто.

— Кто вообще приходил в контору сегодня?

Мисс Дженсон принялась перечислять, загибая пальцы:

— Полицейский, Люси, Джо Розен, который хотел узнать, может ли он работать на сцене, несмотря на то, что ведется расследование смерти миссис Тауэрс. Я ему разрешила, поскольку никаких запрещающих указаний не получала. Потом пришел курьер с почты, принес известное вам письмо. Далее, посыльный от фирмы «Брандт» по вопросу, о котором звонил вам Хэролд Фридман.

— И все? Сами вы не выходили из конторы, Джейн?

— Выходила, но вместо меня в кабинете сидела Эстер. Меня вызывал полицейский по поводу письма и всей этой гнусной истории. Мы разговаривали в кабинете Джерри Фарба, который был свободен. Отсутствовала я минут десять.

— Попросите сюда Эстер.

Эстер, машинистка высшего класса, печатала быстро и без ошибок, ей доверяли самые ответственные документы.

Когда Эстер появилась на пороге, даже не сняв очки, Шанс показал ей испорченный портрет Люси. Добродушная толстушка была потрясена.

— О! Мистер Темпест! Такой великолепный портрет! Какая жалость!

— Мы с Джейн только что припоминали, кто утром приходил в контору. Она назвала капитана Полхэма, Люси, Джо Розена, почтальона, посыльного от Брандта. Потом она уходила беседовать с капитаном в другой кабинет. Скажите, Эстер, кто-нибудь еще заходил?

Смутившись, машинистка, указала на доктора Брауна.

— Вас спрашивал вот этот джентльмен.

Джералд потряс головой, как будто хотел избавиться от какого-то наваждения:

— Верно, Шанс, извините меня, я совсем про это забыл. Когда я приехал сюда утром, то первым делом заглянул в контору справиться, не в кабинете ли вы. Мне хотелось вначале потолковать с вами. Эта молодая особа ответила, что вы заняты, тогда я отправился уже в вашу квартиру.

— Понятно,— сказала Шанс.— А теперь, мои дорогие Джейн и Эстер, прошу вас хорошенько подумать, не забыли ли вы о ком-нибудь, о каком-либо служащем или актере, который вам давно примелькался и поэтому на него даже не обратили внимание. Например, не заглядывал ли Хемингуэй? Или кто-то еще?

Девушки молча переглянулись.

— Больше я никого не видела,— первой ответила Джейн.— К тому же я выполняла ваше распоряжение, сообщала всем по телефону об отмене репетиции, переносе премьеры в Бостоне. Капитан Полхэм и Люси пришли в то время, как я звонила. Кроме них я никого не видела.

Немного подумав, Шанс поручил секретарше:

— Джейн, попытайтесь найти капитана Полхэма и попросите его как можно скорее зайти ко мне. А если не найдете, передайте ему через кого-нибудь записку с этой просьбой. И вызовите сюда Хемингуэя.

— Хорошо, мистер Шанс.

— И никого не впускайте сюда, пока Хемингуэй не увидит портрет. Кроме самого Хемингуэя, разумеется. Все понятно?

— Да, конечно.

— Действуйте!

Обе девушки быстро вышли из кабинета, и Шанс снова уселся в кресло.

Он взмок от волнения, пот градом катился по лбу.

— О каком письме вы все время говорили? — поинтересовался Джералд.

— Думаю, у меня нет никаких оснований скрывать от вас это. Полхэм все равно вам расскажет, поскольку вы входите в список «посторонних» подозреваемых.

Хотя Полхэм и забрал с собой анонимные письма, Шанс запомнил их и дословно передал Джералду.

— Любопытная реакция на злодеяние,— задумчиво проговорил доктор.— Цепочка последовательных действий. Впрочем, так бывает всегда. Вернее, почти всегда. Кто-то похищает ребенка, потому что у него нет своего, и стоит этому факту стать известным, как нечто аналогичное случается в другом месте. Миссис Тауэрс падает вниз с перехода, и вот уже появляется письмо с угрозами, затем — изрезанный портрет, и один Бог знает, что нас ждет впереди.

— Вы считаете, между данными случаями есть прямая связь?

— Откровенно?

То, с каким выражением Джералд произнес это слово, заставило Шанса насторожиться.

— Вижу, у вас уже сложилось вполне определенное мнение?

— Ну... предварительные соображения, но не для Полхэма, разумеется.

Джералд взял сигарету и необычно долго ее раскуривал.

— Я сейчас изложу вам наиболее благоприятную версию...

— Наиболее благоприятную?

— Да, которая устроила бы не только меня, но, по-видимому, и всех остальных. Мне хотелось бы верить, что смерть миссис Тауэрс наступила в результате несчастного случая. Почему — неизвестно, но она сама вышла на этот переход, у нее закружилась голова, и она свалилась через перильца вниз... Возможно, у нее случился мозговой спазм, сердечный приступ... Мало ли что? Может быть, нам поможет разобраться в этом вскрытие? Совершенно очевидно, что существует какой-то злой и осторожный человек, люто ненавидящий Люси, который воспользовался случившимся, чтобы напутать ее, внести в ее душу смятение. Не исключено, что он и дальше будет продолжать в том же духе или же обвинит ее более открыто.

— Да, это предположение, как вы правильно заметили, всех бы устроило. Но вы сами в него не слишком верите?

— Я продолжаю на это надеяться, потому что моя вторая версия куда хуже... Миссис Тауэрс вчера вечером решает отправиться к вам. Никто не мог знать о ее планах. Она поручила Марте дозвониться до вас. Зачем она к вам поехала? Видимо, у нее было нечто срочное и важное, о чем она хотела вам сообщить, но это «нечто» не устраивало кого-то. Остановить миссис Тауэрс не представлялось возможным, и ее специально заманили на переход...

— Тайный враг?

— Не отвлекайтесь,— сказал Джералд.— Ведь до вчерашнего дня вы не встречались с миссис Тауэрс-старшей? Единственное дело, которое связывало вас с нею,— моя предполагаемая женитьба на Анне и уже свершившийся брак Джеффри и Шарон. Верно? Она ни разу не выходила из дома на протяжении десяти или двенадцати лет, и вот вчера впервые решилась. Для чего? Чтобы переговорить о наших с Анной планах? Но с этим не надо было спешить... Если бы ей даже хотелось выяснить у вас что-то обо мне, она могла попросить вас заехать к ней в ближайшие дни. Ее же приезд к вам в столь поздний час доказывает, что она страшно торопилась, боялась промедлить. Следовательно, дело связано с Джефом.